В XVI и XVII вв. вся Европа была охвачена манией получения золота, многие коронованные особы ревностно занимались алхимией. Таков, например, английский король Генрих VI, в правление которого страна была наводнена фальшивым золотом и фальшивой монетой. Металл, игравший в этом случай роль золота, был по всей вероятности медной амальгамой. Во Франции также действовал и Карл VII вместе с известным мошенником Жаком ле Кер (Jacques ie Соeur). Даже женщины, как напр. императрица Варвара, вдова императора Сигизмунда, стоит в списках адептов.. Все знатные дворы покровительствовали лицам, искавшим философский камень. В числе их были короли Франции, Германии, Италии, Испании. Это привело к тому, что среди людей науки появилось множество шарлатанов, которые не столько стремились превратить металлы в золото, сколько выкачивали золото из карманов своих покровителей. Люди этого типа переходили от двора ко двору и исчезали, когда их деятельность становилась опасной для жизни. Описание приключений любого из этих героев может составить содержание целого романа. Одним из характерных людей той эпохи был Доминика Эмануэль Каэтан. Как алхимик он начал практиковать в Мадриде. Его принял затем вице-король Нидерландов, которому он обещал изготовить заветную тинктуру для получения драгоценных металлов. Были израсходованы большие деньги, а успеха все не было. В результате Каэтан был посажен в тюрьму, где просидел 6 лет. Однако судьба снова ему улыбнулась, и после многих приключений он попадает к императору Леопольду I (1640-1705), который предоставляет ему большую лабораторию. Смерть Леопольда прервала удачную полосу в жизни Каэтана, но довольно скоро он принят при дворе прусского короля Фридриха I (1657-1713). Король, подражая французскому двору, где при Людовике XIV процветает алхимия, покровительствует Каэтану и позволяет ему морочить себя в течение ряда лет. Конец этого авантюриста был традиционным: в 1709 г. он был осужден и повешен на виселице, украшенной мишурным золотом. Чтобы снять с себя ответственность, многие алхимики ссылались на якобы полученный от кого-то секрет. В 1648 г. граф фон Рутц в Праге в присутствии императора Фердинанда III получает золото посредством порошка, приобретенного у алхимика Рихтгаузена, который в свою очередь приобрел его у другого лица. Порошок (хлористое золото?) оказался действенным – золото было получено. Фердинанд велел из этого золота выбить медаль с надписью: «Божественное превращение, произведенное в Праге 15 января 1648 г. в присутствии Его Императорского Величества Фердинанда III» (в подлиннике надпись сделана по-латыни). Еще в конце XVIII столетия эта медаль хранилась в Венском казначействе.
   Император Рудольф II был покровителем странствующих алхимиков, и его резиденция представляла центр алхимической науки того времени. Императора называли германским Гермесом Трисмегистом и его пример нашел подражание главным образом при соседнем саксонском дворе. Курфюрст Август Саксонский и его супруга Анна Датская производили опыты: первый — в своем дрезденском «Золотом дворце» (Goldhaus), а его супруга — в роскошно устроенной лаборатории на своей даче «Фазаний сад»(Fasanengarten) в Аннабурге. Дрезден долго оставался столицею государей, покровительствующих алхимии, и эта последняя в особенности служила предметом ревностного изучения в то время, когда соперничество за польскую корону требовало значительных денежных расходов. Берлинский двор при курфюрсте Иоанне Георге также служил ареной для шарлатана Леонарда Турнгейсера, который однако был вынужден впоследствии бежать из Берлина. Более чем 100 лет спустя появился в Дрездене Иоганн Фридрих Беттгер, который хотя и не добыл золота, но зато в 1704 году, во время своего ареста, впервые в Европе получил коричневый яшмовый фарфор, а в 1709 году и белый фарфор.
   Вторая половина XVII в. оставила самые причудливые воспоминания о людях, которые выдавали себя не только за алхимиков, врачей, магов, но и за знатоков всех проблем, волнующих человека. Эта плеяда авантюристов, шарлатанов, шулеров добивалась титулов, почета, восхищения, известности, хотя иногда кончала свой жизненный путь в тюрьме или заточении. Кто не слыхал таких имен, как граф Сен-Жермен, Калиостро, Казанова, Джон Лонг? А сколько еще подобных им людей, менее известных потомкам, занимало умы своих современников?
   Граф Сен-Жермен – любимец короля Людовика XV и мадам де Помпадур. Это о нем пишет Пушкин в «Пиковой даме»: «Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный». А далее идет история, как Сен-Жермен называет бабушке рассказчика заветные три карты и дает ей возможность отыграться и покрыть карточный долг.
   Королем шарлатанов называют Калиостро (Джузеппе Бальзамо, 1743-1795): безвестный итальянец, он вступает в сношения с папой Климентом XIII, входит в круг масонов, создает «Египетскую ложу»; открывает свою алхимическую лабораторию; хотя в Петербурге его ловят на мошенничестве во время сеанса получения золота, он выступает в Лондоне, Нидерландах, Италии; успех сменяется падением и снова успех. Кончает он судом инквизиции, заточением и смертью в монастырской тюрьме.
   Последний из авантюристов того времени Джакомо Казанова (1725-1798), в свое время прославившийся как знаток химии, астрономии, медицины, оказался еще и историографом своей эпохи. Его пережила слава его «Записок». Стефан Цвейг в книге «Три певца своей жизни» одну главу посвящает Казанове и его творению. Но ни Цвейг, ни кто-либо другой не видели оригинала этих мемуаров. Цвейг пишет, что рукопись в 1820 г. была куплена известным немецким издателем Брокгаузом и до сих пор хранится в несгораемом шкафу фирмы, а в свет был пущен перевод, грешивший искажениями и неточностями. Если это так, то Казакова переживет еще третий период успеха, когда владелец рукописи отдаст ее наконец на суд читателей.
   Но и после распространения уже собственно химии, алхимия вызывала интерес у многих, в частности и Иоганн Вольфганг Гете несколько лет посвятил изучению трудов алхимиков.

Иоганн Вольфганг Гёте
Ангелика Кауфман     Из дошедших до нас алхимических текстов видно, что алхимикам принадлежит открытие или усовершенствование способов получения ценных соединений и смесей, таких, как минеральные и растительные краски, стекла, эмали, соли, кислоты, щелочи, сплавы, лекарственные препараты. Они использовали такие приемы лабораторных работ, как перегонка, возгонка, фильтрование. Алхимики изобрели печи для длительного нагревания, перегонные кубы. Достижения алхимиков Китая и Индии остались неизвестны в Европе. В России алхимия не была распространена вплоть до петровских реформ, но почти все русские алхимики (самый знаменитый из них сподвижник Петра, граф Яков Брюс) иностранного происхождения.
   История алхимии, особенно западной, может быть включена в систему естественно-научных знаний средневековья. При этом должно критически отнестись к многочисленным рукописям алхимиков-шарлатанов, равно как и к свойственному средневековью схоластическому способу мышления, господству магии и мистики в науке, что отразилось и на языке алхимии, и на её конечных результатах. Впрочем, невозможность "трансмутации" металлов выяснилась путём эксперимента, в ходе тщетных поисков только в 16 в., ко времени возникновения ятрохимии, которая вместе с технической химией к концу 18 в. привела к становлению химии как науки.
Генерал-фельдмаршал
граф Яков Брюс
   Искусственное получение золота или серебра было для науки того времени просто практической задачей. Исходная же теоретическая посылка алхимии - идея о единой природе вещества и всеобщей его превращаемости - едва ли может быть названа ложной.
   В алхимии неразрывно соединились разнообразные проявления творческой деятельности средневекового человека. В связи с этим иносказательность многих алхимических трактатов может быть объяснена тем, что в них органически слились естественнонаучные и художественные представления о мире (таковы алхимические стихи классика английской литературы XIV века Дж. Чосера и т.д.). Кроме того, деятельность алхимика - ещё и философско-теологическое творчество, причём такое, в котором проявлялись как языческие, так и христианские её истоки. Именно поэтому оказалось так, что там, где алхимия христианизирована (белая магия), этот род деятельности легализуется христианской идеологией. Там же, где алхимия выступает в своём дохристианском качестве (чёрная магия), она признаётся неофициальным, а потому запретным делом. Это во многом объясняет трагическую участь некоторых европейских алхимиков (например, Роджера Бэкона, алхимика Александра Сетона Космополита и др.). Таким образом, в европейской алхимии могли сочетаться теоретик-экспериментатор и практик-ремесленник, поэт и художник, схоласт и мистик, теолог и философ, маг-чернокнижник и правоверный христианин. Такой взгляд на алхимию позволяет понять её как явление, сосредоточившее в себе многие особенности уклада древних, темных и средних веков.

   Бетгер Иоганн Фридрих (Bottger, 1682-1719), немецкий алхимик. Основные труды связаны с поиском компонентов фарфоровой массы и их оптимального соотношения. Получил в 1705-1707 ее первые образцы, на основе которых было организовано производство саксонского фарфора. В 1707 приготовил первый в Европе твердый белый фарфор, разработал технологию его производства и в 1710 организовал в Мейсене (Саксония) мануфактуру, выпускавшую всемирно известный мейсенский фарфор.

Эта мини-лекция очень пригодиться вам когда будет устный опрос он состоится 2 января в аудитории школы.- мой е-маил адрес пишите если вовопросы=)